Читаем без скачивания Спокойных дней не будет. Книга I. Не в этой жизни - Виктория Ближевская

Настойчивый кашель дверного звонка не сразу вторгся в его сознание, распаленное запретными образами. Он стянул со стула тяжелый халат и босиком отправился к двери, по дороге нащупывая в кармане пачку сигарет. «Надо бы сначала сделать кофе, прежде чем курить…» Даже не взглянув в глазок, Николай распахнул дверь незваным гостям и окончательно пришел в себя.

– Вижу, ты еще не проснулся, – с насмешкой констатировал Илья и, не дождавшись приглашения, по-хозяйски прошел в квартиру.

Николай выглянул на лестничную площадку, словно предполагал застать там вереницу посетителей, обшарил взглядом пыльную и прокуренную пустоту и поплелся вслед за гостем.

– У тебя хотя бы домработница есть?

Илья обвел скептическим взглядом профессорскую берлогу и направился к подоконнику.

– Что? – Недоумевающий профессор потер рукой лоб, пытаясь сосредоточиться на вопросе. – Раз в неделю соседка приходит убираться.

– Надо бы чаще.

Гость брезгливо отодвинул ребром ладони пыльную штору и бросил короткий взгляд во двор.

– Хочешь кофе? – Хозяин одновременно пытался найти тапочки и проявить гостеприимство. – Поищу на кухне, чем можно перекусить.

– Ты помнишь наш вчерашний разговор? – менторским тоном спросил Илья и недоверчиво прищурился.

Им обоим не было нужды уточнять предмет разговора. Еще минуту назад лелеявший образ молодой женщины, Николай устыдился своей необузданной похоти, словно кто-то мог подсмотреть картинки в его голове.

– Конечно. Вчера мы говорили о твоей…

– О Соне, – удовлетворился возможностями его памяти Илья, не дав себе труд дослушать собеседника. – Она согласна.

– Что? – изумился профессор и поискал за собой край расстеленной кровати.

– Надеюсь, ты нас не разочаруешь. – Илья в упор взглянул на Николая, окаменевшего с приоткрытым ртом и вздернутыми бровями. – Я по своим каналам проверил все, что ты вчера наговорил, уж извини. Я возьму на себя материальные вопросы, а ты будешь заниматься остальным. Ну, ты знаешь, – поморщившись, добавил он и в ответ на недоумевающее молчание с неохотой пояснил: – Ей уже пора повзрослеть, а не читать по ночам любовные романы. Я не могу вечно оберегать ее. Обязательно появится какой-нибудь мерзавец, польстившийся на мои деньги. А куда повернутся девичьи мечты, я понятия не имею. В общем, назначаем день свадьбы.

– Ты заставил ее? – полуутвердительно произнес Николай. – Поверить не могу, чтобы девушка так просто… Не сказав даже двух слов.

– Я говорил с ней после твоего ухода, – упирая на слово «говорил», ответил Илья. – Она разумная девочка и все понимает.

– Что она понимает? – переспросил помрачневший профессор. – Что я буду заботиться о ней? Что не сделаю ей ребенка? Зачем ей я?

– Откуда мне знать! Возможно, она осознает, что я не позволю всякому проходимцу… И это ее шанс, может быть, и не последний, но очень неплохой. У меня нет эйфории по поводу идеальных браков, но вы оба постараетесь. Может, она со временем… Как это говорят? Стерпится-слюбится?

– Это она так сказала?

Илья неопределенно хмыкнул и насупился. Они смотрели друг на друга, как дипломаты враждующих государств, и границей, разделившей их, была пребывающая в неведении Соня.

– В общем, – с легким раздражением подвел итог гость, – если ты не передумал за ночь, начинаем подготовку.

– Да, конечно, – закивал новоявленный «жених» – А подготовка… Ты ведь хочешь ресторан, много гостей?

– Зачем? – пожал плечами Илья. – Маленькое торжество в кругу близких будет в самый раз. У Сони здесь нет подруг, только мы. Семья, – весомо пояснил он. – И ты тоже пригласи только самых-самых. О кольцах, костюме, подарках и другой мишуре не беспокойся, это моя забота.

– Ладно, – как во сне согласился Николай и попытался сосредоточиться, чтобы спросить что-то еще, но гость торопился покинуть его жилище.

– Значит, в следующее воскресенье. Дальше у меня начинается горячая пора. Я пришлю тебе консультанта, пусть посмотрит, что можно сделать здесь перед свадьбой. Хотя, что тут сделаешь! – Илья пересек комнату, снова исподлобья оглядел обстановку и покачал головой. – А Соню отправлю в Москву, пусть выберет себе наряды. Успеешь собрать родню?

И, не дожидаясь ответа, по-английски растворился за дверью. Затхлый сквозняк с лестницы воровато просочился в прихожую и надолго завис возле вешалки облаком чужих запахов.

Николай задумчиво возобновил поиск сигарет в кармане, размышляя о том, что на старости лет окончательно спятил, если ввязался в эту невероятную авантюру.

Первый человек, которому он поспешил рассказать о грядущих переменах, была Лида. Ничего толком не объясняя, покашливая и путаясь в словах, как в бесформенном балахоне, он попросил о срочной встрече с бывшей женой, и вскоре появился в их тесной двухкомнатной квартирке на пятерых. Как назло, все семейство оказалось в сборе, и пять пар глаз на тесной кухне пристально вглядывались в него, пока он нерв но раскуривал очередную сигарету, прочищал горло глотком воды, в сотый раз приглаживал волосы.

– Ну? – не выдержав напряжения, поторопила его Лида. – Говори уже, не томи.

– Я, как бы это сказать… женюсь. – Вместе с этими словами облачко дыма вырвалось на свободу и победно расползлось над обеденным столом. – Я вчера сделал предложение и получил согласие.

– Ты шутишь, папа?

Сережа нахмурился и покосился на мать, чья реакция на слово «свадьба» была непредсказуемой.

– Так, – протянула та и обернулась к дочерям: – Ну-ка, брысь отсюда обе! Это разговор для взрослых.

– Мам, ну, ма-ам! – хором затянули Маша и Люда. – Мы уже не маленькие. Дядя Коля, скажите, что нам можно остаться!

– Да ладно тебе! – взмахнул рукой Николай и на этот раз обратился Лидиному мужу: – А ты что скажешь?

– А что я могу сказать? – развел руками изумленный Михаил и расплылся в искренней улыбке. – Пришла пора остепениться!

– Вот и я тоже подумал, – ободренный его поддержкой, Николай попытался впервые за сегодняшний день от души обрадоваться. – Хватит мне скитаться одиноким медведем.

– Медсестра? – Лида была лаконична, как и тридцать лет назад, когда их семейная жизнь только начиналась. – Из этих молодых да ранних?

– Нет, она не медсестра.

Профессора задел ее ироничный тон, но справедливости ради, приходилось признать, что он вообще ничего не знал о Соне. Где она училась, какие фильмы любит, в каком месяце родилась. Она пока закрытая книга. Тайна за семью печатями. Что он так безрассудно готов приобрести: бесценный экспонат или проблему на всю жизнь? В прошлые века, когда браки заключались по договоренности, родители просто обменивались портретами, сторговывались о сумме приданого – и дело сделано. По крайней мере, жениху было все известно и о семье невесты, и о самой избраннице. А он оказался в весьма щекотливом положении. Даже друзьям не о чем рассказать.

– Хоть не в два раза моложе?

– Нет, не в два, – обнадежил слушателей гость и на Лидин притворный вздох облегчения скороговоркой добавил: – Немного больше.

– Коля, это, по меньшей мере, безответственно!

Она бросилась к закипающему чайнику, словно он один мог решить возникшую проблему в лице ее внезапно поглупевшего бывшего супруга.

– Перестань, мам, – подал голос Сережа. – Они уже взрослые, сами разберутся.

– Ты еще будешь меня учить, кто тут взрослый, а кто из подгузников никак не вырастет, – огрызнулась Лида. – Его невеста тебе в подружки годится. А завтра ты придешь ко мне со словами, что женишься на малолетке?

– Вот еще! – фыркнул он. – Я пока погуляю.

– А этот на старости лет догулялся! – Она с ехидством во взгляде обернулась к покрасневшему профессору. – Нашел себе дочку в жены.

– Подожди, Лидуша! Давай я начну с самого начала.

И он пересказал всю историю изумленным и благодарным слушателям, начиная с момента, когда Илья впервые пришел к нему на прием, и заканчивая сегодняшним утром. Впрочем, некоторые сомнительные подробности вчерашнего разговора он все же опустил.

Едва последние слова растворились в напряженной тишине, пятеро посвященных взорвались фонтаном эмоций. Николай не смог выделить голоса из общего хора и некоторое время просто переводил глаза с одного говорящего на другого. Наконец, хозяйка дома поднялась с заключительной речью.

– Это самая сумасшедшая история, которую я когда-либо слышала, – безапелляционно заключила она, и четыре головы одобрительно, но вразнобой закивали: «И мы, и мы». – Но ведь ты все равно уже никуда не денешься! Ты сам загнал себя в ловушку. Отказаться теперь – значит оскорбить девушку и всю ее семью.

– Я не хочу никуда деваться, ты видишь! – с горячностью подтвердил серьезность своих намерений Николай, но Лида остановила его уверенным взмахом руки.